Мария Мансурова (Ребиндер) у квакеров

На этом снимке запечатлена сотрудница московского квакерского офиса. Правда, этот фотопортрет сделан задолго до того, как она стала работать у квакеров, и наряд на ней вовсе не является квакерской униформой. Совсем наоборот. Этот снимок сделан в 1903 году перед знаменитым костюмированным балом 1903 года, состоявшимся в Зимнем дворце Петербурга, и на нём запечатлена ещё никакая не помощница квакеров, а фрейлина русской царицы Мария Александровна Мансурова, в девичестве Ребиндер. Мария Александровна на снимке одета в боярский леник XVII века. Здесь ей нет и 30. Её дочь Катя родилась в 1900 году. Жизнь Мансуровых станет совсем другой после большевистского переворота: мужа Марии Александровны, Николая Николаевича Мансурова, коммунисты расстреляют в марте 1918 вместе с её братьями, Александром и Николаем Ребиндерами в Титовском бору в Шебекино. 

Мария Александровна уцелеет, она поступит на работу к квакерам в их московский офис в начале 1920-х. К квакерам её приведёт, судя по всему, первая русская квакерея Ольга Толстая. И та же Ольга Толстая в 1924 году будет просить «Помполит» (Пешкову) помочь Марии Мансуровой: у неё арестовали дочь Екатерину Николаевну. Второго мая 1924 года Ольга Толстая пишет:

«Глубокоуважаемая Екатерина Павловна, направляю к Вам мою хорошую знакомую Марию Александровну Мансурову, к которой прошу Вас отнестись с полным доверием. Это прекраснейший и чистый, как хрусталь, человек, само благородство и простота. Она служит у квакеров, где пользуется общим уважением.

Её дочка, 20 лет, была арестована в Четверг на Страстной недели. М<ожет> б<ыть>, Вы помогли бы ей выяснить обстоятельства дела и что ей вменяется. …

При разговоре имейте в виду, что Мария Ал<ександровна> плохо слышит.

С большим уважением.

О. Толстая»

Дальнейшая судьба Марии Александровны Мансуровой и её дочери очень интересная. Спасибо НИПЦ «МЕМОРИАЛ», — благодаря им мы знаем, что 4 июля 1924 Екатерина Николаевна Мансурова была приговорена к 2 годам ссылки и в августе отправлена в Екатеринбург. Её мать хлопотала, писала в «Помполит»

«Настоящим обращаюсь с покорной просьбой принять возможные меры к тому, чтобы дочери моей было действительно разрешено отбывать высылку в г. Златоусте на Южном Урале, как это было сказано после приговора в начале июля 1924 г».

Мансурова едет на Южный Урал, в село Тоцкое, Бузулукского уезда, где работает Нэнси Бабб, американская квакерея. 

В январе 1926 года директор московского квакерского центра Дорис Уайт пишет в Филадельфию Вилбуру Томасу: «Нэнси Бабб попросила меня написать вам о мадам Мансуровой. Она работает в Тоцком точно на таких же условиях, как и миссис Данилевская в Сорочинском, и Нэнси полагает, что и зарплата должна быть такой же. Когда Мансурова недавно приезжала в Москву, Нэнси попросила меня оплатить ей отпускные в размере $52.50, т.е. половину обычных отпускных с тем, чтобы оставшуюся сумму выплатить позднее. Я согласилась с Нэнси — во время моей последней поездки в Тоцкое — что самым верным решением было бы уравнивание в правах её с миссис Данилевской. Я намерена написать ей, что я выплатила ей отпускные, но что пока мы не получим подтверждения от вас, такую постановку дела следует на этом этапе рассматривать как временную. Если вы согласны с тем, чтобы мы приняли Мансурову на работу на тех же условиях, то тогда в следующем денежном транше перешлите пожалуйста её отпускные ($105.00)». Мансурову приняли на работу в Тоцком на тех условиях, какие оговаривались в переписке с Филадельфией и Лондоном. 

Осенью 1926 года на свободу выходит дочка Марии Мансуровой — Екатерина Николаевна Четверикова. В сентябре того года директор московского квакерского центра Дорис Уайт пишет: «Вы, должно быть, очень рады, что ваша дочь — после длительной разлуки — снова с вами. Рада, что и муж её тоже там с вами».

Уже в 1927 году в годовом отчёте, посланном в Лондон в январе, Дорис Уайт рассказывала, что в Тоцком Нэнси Бабб достраивает больницу, а работа кустарных мастерских по изготовлению продукции сувенирного характера полностью перешла в ведение Марии Мансуровой: «Кустарное производство распределено между тремя группами, каждая из которых состоит в среднем из 20 женщин. Кроме них есть и одиночные надомники, Мария Александровна надеется, что это производство будет прибыльным предприятием». Дорис Уайт писала Мансуровой из Москвы: «Начали ли женщины заниматься вышивкой? Мужские рубашки здесь очень популярны, и мы могли бы продать вдвое больше того, что у нас было, так что рекомендуйте им заняться именно рубашками».

Позже, в сентябре 1927 года Мария Мансурова просила квакеров помочь ей с получением американской визы. Она хотела навестить своего брата, проживавшего в Калифорнии, и директор московского центра Дорис Уайт просит помочь с визой Вилбура Томаса, работавшего в Комитете служения американских Друзей (AFSC). В своём письме в Филадельфию мисс Уайт пишет: «Мы были бы все очень благодарны вам, если бы вы смогли способствовать получению визы для миссис Мансуровой, ведь вам удалось сделать это для доктора Шефтеля». 

Мне удалось узнать, что Мария Александровна смогла-таки выехать за границу с дочкой и зятем. Она поселилась во Франции, где преподавала в школе для русских детей. Её внучка Елизавета Павловна Четверикова в эпоху «оттепели» отважилась вернуться в СССР, но мне не удалось найти её следы.