Николай Семашко. Квакеров оставим за Вами, только за Вами

В июле 1921 года, когда в Кремле, наконец, поняли, масштаб неизбежного голода, неделю спустя после крика о помощи М. Горького «Я прошу всех европейцев и американцев помочь русскому народу со всей возможной быстротой. Дайте ему хлеб и медикаменты", весельчак Владимир Ильич пишет записочку наркому здравоохранения Н. А. Семашко: «Милая моя Семашка! Не капризничай, душечка! Квакеров оставим за Вами, только за Вами».

Отчего Ленин успокаивает Николая Александровича? И что за капризы у наркома?

История сотрудничества квакеров и врача Семашко берёт начало в 1920 году, когда первая партия квакерской гуманитарной помощи прибывает в Петроград. Пятьдесят тонн продовольствия и медикаментов были доставлены квакерами Бейкером и Шоу. В марте 1920 года, вскоре после прибытия англичан в Москву, они встретились с наркомом здравоохранения Н. А. Семашко, который предложил обсудить механизм распределения доставленных из Англии грузов.

Следующая партия гуманитарной помощи (сухое молоко, рыбий жир, лекарства) прибыла в Москву в августе того же, 1920 года. Её доставил квакер Грегори Уэлч. Второго сентября его принимает нарком Семашко.

Именно тогда, ещё до официального признания голода, квакеры выразили желание помочь продовольствием детям Москвы и Петрограда. Это предложение было с благодарностью принято Наркомпродом и Наркомздравом. Квакерам выделили складское помещение в Москве и разрешили открыть офис, в котором начали работать Артур Уоттс и Анна Хейнс. Сухое молоко и сгущёнка пошли московским детям.

Квакеры были одними из первых иностранных организаций помощи, организовавших снабжение продовольствием и лекарствами голодающих россиян в 1921 году: они отправились в уже знакомый им Бузулук. Им всячески содействовал нарком Семашко. Интересно, что Бузулук был знаком и самому Николаю Александровичу. После окончания Казанского университета в 1901 году он поступил на службу в Губернское санитарное бюро в Самаре, откуда и был отправлен в Бузулук — для борьбы с чумой в сёлах Орлов-Гай и Новая Александровка.

После того, как в 1923 году советские власти объявили о победе над голодом, после хвалебных речей в адрес иностранных организаций помощи, многие из заграничных миссий закончили свою работу в Советской России. Но квакеры желали остаться — они хотели помочь восстановить здравоохранение в стране.

Очень активный английский врач Мелвилл Маккензи, работавший на тот момент в квакерской миссии в Бузулуке, считал, что в городе надо концентрироваться на борьбе с малярией, туберкулёзом, венерическими болезнями, надо заботиться о детском здоровье. Доктор Маккензи — после года работы в уездном городе — подчёркивал, что важно увеличить число уездных медработников, помочь им с транспортом и т.п.

Он пишет в 1923 году в Лондон: «Мы встречались в Москве с доктором Семашко, положили ему на стол наши предложения, и оказалось, что они соответствуют его видению и его пожеланиям. Мы надеемся привезти врачей из Москвы, обеспечить их, и всех уездных врачей, конным транспортом, тем самым существенно увеличив их эффективность. Эти врачи будут мобилизованы в соответствии с рекомендациями Наркомздрава в Москве».

Год спустя с Семашко в Москве встречается секретарь Лондонского квакерского комитета помощи Рут Фрай. Она вспоминала, что в речах наркома ощущалась искренность, когда он просил квакеров оставаться, и когда он особо подчёркивал, что он ценит такие связи с Англией — некоммерческого характера. Николай Александрович говорил, что ситуация в Бузулуке по-прежнему очень плохая, что нужна помощь. После поездки в Бузулук Рут Фрай вновь встретилась с наркомом Семашко в январе 1925 года — он хотел получить информацию из первых рук.

Воодушевлённый участием квакеров в становлении здравоохранения в Бузулукском уезде, Н. А. Семашко в мае 1925 года выдаёт квакерам удостоверение, свидетельствующее о том, что Общество Друзей (квакеров) оказывает медицинскую помощь населению «нашей Республики», и содержит ряд медицинских учреждений. Удостоверение подтверждает, что вся квакерская работа в этом направлении проводится по согласованию с Наркомздравом РСФСР.

В 1926 году в Советскую Россию приезжает американка Анна Хейнс, уже неоднократно бывавшая в России. Она только что выучилась на медсестру, и полна решимости помочь Наркомздраву в деле создания института медсестёр в России. Семашко принимает её с распростёртыми объятиями, выдаёт удостоверение, подтверждающее тот факт, что американка работает «по вопросам, связанным с здравоохранением», и просит «оказывать названному лицу содействие в означенном направлении». 

Мисс Хейнс писала потом, что выданное ей Николаем Александровичем удостоверение «открывало двери медучреждений повсюду, куда бы она ни приходила». В том же году в журнале для акушерок под редакцией В. П. Лебедевой «Охрана материнства и младенчества» №2 появляется большая статья Анны Хейнс «Уход за ребёнком в русских и американских учреждениях». 

Впрочем, справка наркома не спасла Анну Хейнс от допроса в ОГПУ. Летом 1926 года её вызвали на Лубянку, где в течение нескольких часов чекисты задавали свои любимые вопросы: откуда деньги, зачем вы этим занимаетесь. Отпустили, удивившись.

Школа медсестёр, которую Анна Хейнс мечтала открыть в Москве, так и не состоялась. Американка вернулась в США, но остававшиеся в Москве квакеры положили на стол наркому ещё одно предложение: в яснополянской больнице они предлагали открыть центр обучения медсестёр. Директор московского квакерского офиса Дорис Уайт писала в Лондон, что д-р Семашко, одобрил и принял полностью квакерскую схему, что потом подтвердил и его заместитель, — дескать, нарком всё одобрил, и написал письмо в НКИД с просьбой выдать визу американской медсестре…

Увы, в октябре 1928 года Семашко на встрече с квакерами сказал, что он впервые слышит об иностранной медсестре для Ясной Поляны. Более того, он сказал совершенно определённо, что сельская больница ему не кажется подходящей для школы для медсестёр, и вообще советская медицина создаст свою собственную сестринскую систему, а потому никакая иностранная медсестра там не нужна.

Это было начало аккуратного выдавливания квакеров из СССР. «Д-р Семашко был с нами очень любезен, просил нас передать благодарность Обществу Друзей за предложение помочь с оборудованием» — пишет Дорис Уайт, и именно возможность получить хоть что-то из-за границы через квакеров останавливала Семашко от полного разрыва с иностранцами. На той же встрече он уверял Друзей в том, что сам он полностью понимает идеалы квакеров, что он в высшей степени благодарен за всю ту помощь, которую они оказывали в прошлом, и что он совершенно точно не стал бы отводить руку помощи, которую Друзья протягивали теперь. После этого он добавил, что он совсем бы не имел ничего против того, чтобы иностранные медработники от квакеров участвовали бы в любом проекте. «После этого он сказал, что, по его мнению, наша помощь была бы очень уместна в департаменте охраны материнства и детства. Там ведётся работа по двум направлениям, и успех этой работы под угрозой в значительной степени по причине недостатка оборудования. После этого он упомянул доктора Сперанского». На встрече с квакерами Георгий Несторович Сперанский заявил, что был бы рад, если бы две иностранные медсестры со знаниями младенческих болезней работали бы в его медучреждении в Москве: они бы оказали неоценимую помощь русским медсёстрам.

Очевидно, что проект участия двух медсестёр у Сперанского находился под контролем Семашко. Квакеры обещали сразу выделить £1,800 на оборудование для клиники детских болезней — в 1929 году. Кроме двоих медсестёр квакеры пожелали включить в проект ещё и своих представителей. Доктор Сперанский только приветствовал эту идею.

Увы, и этому проекту не было суждено реализоваться. В январе 1930 Семашко покинул пост наркома здравоохранения. Квакерский офис писал из Москвы, что новые наркомы здравоохранения и просвещения, пришедшие на смену Семашко и Луначарскому, люди слабые, безынициативные.

В 1931 году московский квакерский центр закрыли, его сотрудники живыми и невредимыми покинули Советский Союз. Грандиозным планам сотрудничества квакеров и Наркомздрава СССР не было суждено реализоваться.

Отрадно то, что на уездном уровне Общество Друзей смогло сделать многое: новая больница в Тоцком, малярийные клиники по всему уезду, молочные кухни и консультация матери и ребёнка в Сорочинском, медицинское оборудование и лекарства, присланные в Бузулук, — всё это заложило хорошую основу для здравоохранения в Бузулукском уезде.

Спасибо Николаю Семашко, что помогал по мере его сил и возможностей.