Квакерский Хит

Карла Хита (Carl Heath) вполне можно назвать отцом-основателем современного института посредничества у квакеров. Сам он присоединился к Друзьям в 1916 году после восьми лет работы в качестве секретаря Британского национального совета мира. Карл Хит был убежден, что миротворческая деятельность нуждается в твердой религиозной основе, — только так можно противостоять пылу «патриотического» национализма. 

Именно он предложил создавать посольства квакеров в столицах мира, координируя их деятельность из Совета по международному служению (CIS), расположенного в Лондоне. Его широкое видение было сочтено весьма амбициозным, но в конечном итоге Общество Друзей согласилось с доводами Хита, только вместо слова «посольство» решили использовать слово «центр», а «посол» был назван «представителем».

Так была создана сеть квакерских офисов во многих странах, которые стали международными центрами Друзей.

Директором Московского Центра до мая 1925 года был англичанин Эдвар Кент Боллс (Edward Kent Balls). Одной из задач квакерского Центра в Москве была духовная поддержка тех россиян, кто был близок Друзьям: частым гостем офиса в Борисоглебском был Владимир Чертков, Ольга Толстая. Сюда же приходили письма, в том числе и немногочисленные просьбы о вступлении в Религиозное общество Друзей.

Шестого марта 1925 года (95 лет назад!) Э. К. Боллс писал Карлу Хиту в Лондон о том, что он получил ещё одно заявление с просьбой принять в Общество Друзей. На этот раз послание пришло от человека, которого Боллс не знал совсем. Однако он полагал, что написавший письмо желал стать квакером по «моральным и религиозным причинам».

Боллс сообщал Хиту, что он не планирует пересылать это заявление в Общество Друзей прямо сейчас, но в то же время он делился своими соображениями о том, что было бы неверно без каких-либо оснований отказывать незнакомцу во вступлении в Общество. Эдвард Боллс нашёл очень интересный выход из положения.

Поскольку адресант был москвичом, англичанин предложил давать уроки английского этому человеку, полагая, что в течение нескольких недель он, возможно, сможет узнать его получше. Но даже и тогда — писал Боллс — я не уверен, что я стану просить Общество принимать такую заявку на основании моей рекомендации.

Из этого послания в Лондон мы узнаём, что в Московский Центр уже приходили несколько подобных заявок по почте. Квакерский представитель отвечал на них так, как мог: он посылал им литературу на русском об Обществе, которая, как теперь мы выясняем, имелась в книжном шкафу Центра. Хотя, «литература» — это сильно сказано. Единственная книга о квакерах, которая была на тот момент в России, — «Квакерское учение» Кордера Качпула. Э. К. Боллс пишет, что он «уже отослал несколько экземпляров этой книги тем, кто хотел узнать что-то о нас, о нашей вере и о нашей работе».

Изложив всё это, Боллс, который, кстати, женат на русской — Наталье Тимоновой — просит Карла Хита дать совет. Ситуация непростая. Как известно, большевики хорошо относились к Религиозному обществу Друзей, в том числе и потому, что те не занимались тем, что могло трактоваться как «религиозная пропаганда». Вот и теперь Боллс размышляет: «Понятно, что мы ни в коей мере не должны выглядеть как распространители какой-либо квакерской пропаганды, но в то же время я считаю, что мы должны уметь давать ответ на подобные вопросы. Однако меня весьма сильно беспокоит вопрос — а что конкретно я должен делать в том случае, когда люди искренне просят о членстве»?

Хорошо говорящий по-русски Э. Боллс, проживший в России уже не один год понимает, что такое «членство» в стране большевиков. Зачастую это — стремление получить корочки, что, быть может, даёт те или иные преимущества в разных ситуациях. Это сложно объяснить соотечественнику в Лондоне, но он старается: «У меня есть ощущение, что мало кто из таких людей отдают себе отчёт, что на самом деле означает членство в Обществе Друзей, и поскольку мы не являемся группой, которая встречается на религиозных собраниях, довольно сложно объяснить посторонним людям саму концепцию этой стороны жизни квакера. Многим из них понятна концепция христианской жизни и служения, и я думаю, что с этой точки зрения они хорошо понимают Друзей».

При всей его осторожности, Э. К. Боллс пишет, что по его мнению настоящий квакерский центр в России должен расти, опираясь именно на таких людей, и потому он готов поддерживать контакт с ними.

Своё письмо Карлу Хиту он завершает пожеланием получить больше текстов на русском: «Я понимаю, что у вас нет какой-либо другой литературы на русском о Друзьях и их вере и истории. Понятно, что нам нельзя разрешить рассылать такого рода книги в значительных количествах, но наличие нескольких экземпляров, которые мы могли бы давать почитать, было бы весьма кстати».

В это же время Эдвард Боллс ведёт переговоры с советскими чиновниками о возможности открытия читального зала в Московском Центре. Большевики сначала мнутся и не говорят ничего определённого, но потом отвечают отказом, давая намёки, что книги можно выдавать и частным образом. Очевидно так и поступал Эдвард Боллс, но в дальнейших  отчётах Московского Центра заявки на вступление в Общество Друзей не упоминаются. Вместе с тем в стране растёт антирелигиозная кампания, и шансы на выживание квакеров в Москве уменьшаются с каждым годом. Центр закрыли в 1931 году.